«С коррупцией будем бороться последовательно,
настойчиво и жестко, кампанейщина здесь недопустима».
В.В. Путин
Если кто и испытывал иллюзии относительно желания российского президента и его приближенных бороться с коррупцией, то 25 августа 2015 года была продемонстрирована тщетность всех представлений по этому поводу.
25 августа 2015 года два разных суда в разных уголках страны вынесли два принципиально разных приговора. Евгения Васильева получила условно-досрочное освобождение и была немедленно выпущена из колонии; Олег Сенцов и Александр Кольченко отправлены в тюрьму на 20 и 10 лет соответственно.
И всем становится понятно, что правосудие в стране — паутина: шмель проскочит, а муха увязнет. В общем, дело «Оборонсервиса», с учетом ушедшего от ответственности Сердюкова, закончилось совсем уж трагикомически. Так как никто и не скрывает, что Васильеву спасают только в обмен на полное молчание.
Да и бог бы с ним, но та беспардонность, с которой глумится класс неприкасаемых над законом и правосудием в стране, раздирает душу. Опустим детали этого бесчинства, об этом много написано и сказано, но меня волнует один вопрос. Бороться с коррупцией не могут или не хотят? Ответ очевиден. Тогда почему не хотят? И здесь встает боле серьезная проблема — проблема устройства государства. Предлагаю посмотреть на данную ситуацию со стороны, не привязываясь ни к России, ни к Путину.
Итак, есть государство. Большое государство, богатое и сильное. И другие страны не очень любят его. Не то чтобы так сложилось исторически (хотя это и так) но и еще и потому, что уж больно оно богатое и большое. И мало того, что не хочется иметь его в соседях, хочется присвоить его богатства.
В этом государстве есть правитель, который понимает: для того чтобы и государство защитить, и власть свою личную сохранить, ему нужно на кого-то опираться внутри своего государства, чтобы эти люди боролись за его власть так же, как за свою собственную. И злодеев от границ отгоняли, и внутри страны несогласных приструняли. А для этого таким людям надобно дать интерес, что, мол, если я потеряю власть, то и вы все потеряете, а пока я у власти, вы будете сыты и неприкасаемы.
Вы думаете это история о Путине и приближенных чиновниках? Может быть. Но вообще об Иване Грозном и его опричниках.
Кто такой опричиник? Словари гласят, что это «телохранитель, человек, состоящий в рядах опричного войска (отряда телохранителей), то есть личной гвардии, созданной Иваном Грозным в рамках его политической реформы в 1565 году». «Опричник» — более поздний термин для этого явления. Древнерусское слово «опричь» (наречие и предлог), согласно словарю Даля, означает: «вне, окроме, снаружи, за пределами чего». Отсюда «опричный» — «отдельный, выделенный, особый». Во времена Ивана Васильевича опричников называли «государевыми людьми».
Итоги опричнины 1565-72 годов были плачевны. Несмотря на то, что опричнина задумывалась как средство единения государства и целью опричнины Ивана Грозного была защита и уничтожение феодальной раздробленности, привела она в итоге лишь к хаосу и полной анархии. Кроме того, террор и разорения, которые устраивали опричники, стали одной из причин начала экономического кризиса. Феодалы потеряли свои земли, крестьяне не хотели работать, народ остался без денег и не верил в справедливость своего государя. Страна погрязла в хаосе, опричнина разделила страну на несколько разрозненных частей.
Не хотелось бы повторять историю
Всем ясно, что российская правоохранительная система не самостоятельна. Но теперь, 25 августа 2015 года, правосудие показало, что оно является не правоохранительным, а исполнительным органом власти. Зачем Путину вытаскивать за уши Сердюкова, бывшего министра обороны? Интерес гаранта конституции в данном деле не известен. Но по данным «Левада-центра», из-за УДО Васильевой рейтинг Путина значительно снизился, впервые за очень продолжительный период, так как 70% граждан не одобряют столь избирательного отношения к одному заключенному на фоне миллионов осужденных.
Все это не только обидно и досадно, но и страшно. Ведь страшно жить в беззаконье
Если у гаранта конституции есть резон не вмешиваться в благотворительность правоохранительной системы, это плохо, но это еще полбеды. Но если он уже не может этого делать, то это настоящая беда.
Как отмечает Геннадий Гудков: «в ожесточенной “внутривидовой борьбе” вокруг дела Васильевой отчетливо проявились новые тенденции: противоборствующие кланы начали действовать все более самостоятельно, порою не согласовывая свои шаги с “гарантом”. Они сами “наклоняют” ФСИН, командуют в судах, прокуратуре, следствии, то есть вторгаются в “сакральную” сферу полномочий первого лица. Разнобой заявлений (так и хочется написать “показаний”) различных должностных лиц и ведомств свидетельствует лишь о том, что силовики уже не знают, какое указание из Кремля “истинное”, ведь перепроверить их на подлинность не так-то просто. Словом, либо “кот за порог — мыши в пляс”, либо всю систему действительно раздирают непримиримые противоречия».
Если это так, то это уже системный кризис. Как учит история, неуправляемость опричников не только угрожает личной власти «гаранта», но и угрожает целостности государства, а на фоне «доброжелательного отношения» других могущественных стран эта угроза может стать явью.
Олег Чалкин
